Новое

Революция отменяется

Вот тебе, бабушка, и Новый Год. Химкинская акция старушек, перекрывших главную автотрассу России в порядке протеста против монетизации льгот — как гром среди ясного неба, в сонные и спокойные святки. Радостные восторги одних — «Наконец-то у нас что-то такое началось». Истеричные камлания других — «Уголовщина! Беспорядки! Провокация!». Сонное бухтение третьих: «Если они сами, то это одно дело, а вот если их кто-то научил, тогда совсем даже и другое…»

Кто бы мог подумать, что выход из новогоднего запоя обернется таким тотальным бардаком? Пенсионерские акции — не только в Химках, но и по всей стране. А тут еще и будто бы в некоем башкирском городе милиция, по одной из версий, раскрыла целое экстремистское гнездо, а по другой — в порядке мести за некие обиды, а заодно и острастки ради перепорола полгорода мирных обывателей; и тоже бомонд колготится: нешто война? Хотя обе версии — явная фантастика.

Но то — где-то в Башкирии, почти что в параллельной Вселенной. А вот московские обыватели, мучительно вспоминающие после двухнедельных праздников, каково оно ехать с утра в метро на работу, поневоле оказались зрителями силовой операции «перехват», она же «поймай старушку». Чуть ли не на каждой станции метрополитена, в троллейбусах и автобусах, контролеры и милиционеры ловили бабусь, которые, оказывается, знать не знали о том, что их льготы на бесплатный проезд в общественном транспорте отныне «монетизировали». И, разумеется, громко возмущались: «я ветеран войны!»

Трудно верится в то, что всезнающие бабушки вдруг «не знали» чего-то, непосредственно относящегося к их пенсионерскому житью-бытью: скорее всего, «не знаю» — это лишь первая половинка фразы, вторая, опущенная — «и знать не хочу». Имели право, в сущности. В том числе и на активный протест — в этом-то, кажется, все согласны. Мало кто понимает, зачем надо было «реформировать» именно их — тех, кто любые и всяческие резкие изменения в своем жизненном укладе переносит наиболее болезненно.

Вообще-то, сама по себе идея раздать неимущим категориям денег под благовидным предлогом, дабы они смогли платить за то, чем до сих пор пользовались бесплатно — достаточно здравая. Однако исполнение оказалось даже хуже, чем можно было предположить, исходя из самых пессимистических оценок эффективности работы системы: ситуация, когда денежные компенсации за отмененные льготы ожидаются не ранее февраля, а сами льготы отменяются уже с начала января — это даже издевательством не назовешь. На этом фоне такие вопросы, как размер самих компенсаций, нечего и обсуждать.

Проблема в том, что чем дальше российская власть идет по пути бесконечного реформирования, тем сильнее и окончательнее разучивается проводить какие-либо реформы. Нет, отмазка у нее, конечно, есть — ее саму уже скоро год как усиленно реформируют, где уж там нормально работать; но тем удивительнее идея проводить какие-либо реформы посредством системы, которая сама намертво застряла в процессе радикального переустройства.

Но, с другой стороны, а что делать? Надо же «продолжать двигаться по пути либеральных реформ». Еще бы — ведь это, кажется, последнее из заклинаний, оставшихся у нынешней власти из наследия предыдущей. Если и его «слить», то уже никуда не деться от вопроса о легитимности власти: что, от ельцинской России сегодня не осталось ничего, кроме ельцинского преемника? Вот и приходится бесконечно и автоматически продолжать «антинародные реформы» — уже не ради какой-либо государственной пользы, а просто для того, чтобы не упал остановившийся велосипед.

Впрочем, власть оказалась далеко не одинока в своей импотенции. Большая часть ее оппонентов показали свое с ней диалектическое единство, не сумев извлечь из этой ситуации ничего, ограничившись проклятиями режиму и призывами к революции. Ответственного политического действия — явно ожидаемого, напрашивающегося хода — не сделал никто.

Есть ли у нас ответственный класс? Судя по башкортостанскому Благовещенску, где бывшие менты, ушедшие в бизнес, воюют с ментами действующими, которые, кажется, «тоже хотят», бузить есть кому. Но предложить решения, которое стало бы политическим событием, менты не могут. Ни те, ни эти.

Если бы ответственный класс существовал, все было бы по-другому. Мы хотим, чтобы уважаемые пожилые люди сохранили возможность бесплатного проезда на транспорте, даже если государство ее их лишило? Значит, необходимо на следующий же день после Химок объявить и раскрутить общероссийскую акцию по сбору средств на проездные ветеранам и инвалидам, и сделать так, чтобы каждый пенсионер мог прийти и бесплатно получить по месту жительства билет на тот вид городского транспорта, которым он пользуется. Без всякого там собеса — своими силами.

По силам было бы такое партии парламентского большинства — «Единой России»? Да, конечно же, по силам, с ее-то общероссийской инфраструктурой. По силам такое было «партии самостоятельных людей» — СПС? Труднее, учитывая слабую региональную сеть, но, в общем, тоже не гору сдвинуть — сумели же они в предвыборный период засыпать «письмами счастья» всю страну! По силам такое было общественным организациям бизнеса — РСПП, «Деловой России», «Опоре»? Наверное, если поднапрячься, то да. А если не в масштабах страны, а в масштабах региона, города, района, дома — это могут сделать и гораздо менее известные и сильные. Было бы желание. Но ни у кого даже мысли в голове не возникает, чтобы нарушить монополию начальства на политическую субъектность.

В итоге оказывается, что возможны лишь два вида политического действия: перекрыть улицу (если ты гражданская организация) или перепороть кого попало (если ты цербер режима). Такая вот трогательная идиллия первых и вторых, изготовившихся танцевать кадриль революции.

Только революции пока не будет. Потому что Путин наложил вето на закон о запрете пить пиво в публичных местах. Отложил и отправил на доработку. Вот когда доработают и примут…

Источник: http://old.russ.ru/culture/20050111.html

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма