Политика "после стены"

Юбилей падения Берлинской стены — одна из важнейших тем этой осени, широко обсуждающаяся на всех дискуссионных площадках начиная с международного форума «Современное государство и глобальная безопасность» в Ярославле, где участвовал президент Дмитрий Медведев. Юбилей нагружен особым содержанием. В 1989 году падение Берлинской стены символически означало полную отмену всяческих границ и разделительных линий в Европе.

Вскоре было подписано Шенгенское соглашение, и начало формироваться общеевропейское пространство. Весь переход просоветской Восточной Европы в структуры Европы Западной преподносился именно как снятие барьеров, долгожданное объединение, начало движения к европейскому единству.

Сегодня мы наблюдаем, что настоящего объединения не произошло: границы хоть и передвинулись, но остались. Встали новые вопросы: где заканчивается Европа? где пределы европейской интеграции? что есть общеевропейская, единоевропейская идентичность? что сегодня можно считать Европой, а что нельзя?

Эти годы мы наблюдали настоящую эпопею с евроконституцией: кризис после провала голосования по ней во Франции и в Ирландии обозначил переход от евроэйфории к евросепсису. Партии евроскептиков, не верящих в возможности полноценной евроинтеграции, начали набирать очки.

Споры о разных пограничных странах — важная составляющая «политики после стены». Здесь наиболее заметны две подобных проблемных страны — Россия и Турция. Обе страны географически находятся частью в Европе, частью в Азии. Европейцами — по разным причинам — оспаривается право обеих стран на принадлежность к ядру европейской цивилизации. Наконец, и у той, и у другой страны, есть свои, «подопечные» непризнанные государства. В случае Турции — это северный Кипр, в случае России — это Абхазия и Южная Осетия.

Важно помнить: организация, которая сегодня называется Европейский Союз, более полувека назад создавалась как Европейское объединение угля и стали. То есть изначально это было экономическое объединение шести стран, основной целью которого была экономическая интеграция. Эта преемственность сохранилась и в сегодняшнем ЕС. Доминирование «стариков» не снято с повестки. Страны, которые вошли в единую Европу после 1989 года, фактически обменяли свою «устаревшую» промышленность на евродотации. Наиболее характерна эта ситуация для прибалтийских государств. Литва живет почти на 80% на дотации ЕС. Хотя больше всех европейских денег досталось Польше. Поэтому в экономическом смысле Европейский Союз, расширившись из западноевропейского объединения в общеевропейское, в некотором смысле, превратился в собственную противоположность.

В эпоху противостояния с СССР находиться в ЕС экономической точки зрения было выгодно западноевропейским государствам. Сегодня же они несут гигантскую нагрузку, бремя лидеров евроинтеграции. Поэтому сегодня страны-лидеры «старой» Европы (Италия, Германия, Франция) ищут способы действовать самостоятельно, как суверенные государства. Поэтому-то нарастают противоречия между идеологией евроинтеграции и интересами «старой» Европы. Именно благодаря этому стали возможны такие политические фигуры, как Берлускони, Саркози, а до этого — Ширак и Шредер.

Все эти процессы — отложенный эффект падения берлинской стены.

Не менее драматичны перемены в сфере безопасности. Падение Берлинской стены воспринималось как полное окончание эры войн в Европе. Но, тем не менее, мы видим рост и расширение НАТО, рост расходов на оборону.

Буквально через несколько лет после падения Берлинской стены вспыхнула война в Югославии, в которой активно участвовало НАТО, и это была первая война в Европе с 1945 года. Оказалось, что та мечта о мире, на которую ссылались разрушители стены, развеялась, как дым.

Для нас сегодня принципиально, с одной стороны, продолжать идею Европы без границ и разделительных линий, принципиально настаивать, что Россия — европейская страна, часть европейской истории, и нет никаких оснований выносить ее за скобки европейского единства. Но, с другой стороны, необходимо противостоять унифицирующему диктату евростандартов. Бюрократический диктат евростандартов стал однозначной проблемой для национальных суверенитетов.

Берлинской стены больше нет. Но те надписи, которые на этом «заборе» когда-то писали — никуда не пропали.

Источник: http://publications.ru/columns/Blog-realista/Politika-posle-steny