Идеолог и пропагандист

Есть устойчивая привычка их отождествлять. Часто, характеризуя деятельность какого-нибудь господина, ставят в его квалификации эти два слова через запятую. Как в дипломе выпускника философского факультета работодатель читает: «философ, преподаватель философии». Как будто философ – он еще и преподаватель науки наук по умолчанию. Как будто идеолог – это пропагандист по-дефолту, и наоборот. Запятая может заменять и союз «и». Как будто бы намекая нам лишний раз о тесном политическом союзе идеологии и пропаганды, как идут они куда-то вместе, — идеолог и пропагандист, — рука об руку, юные и влюбленные.

Однако вера в крепкий союз идеологии и пропаганды, вплоть до отождествления их, неверна и даже опасна. Прежде всего – легковесной подменой идеологии пропагандой и наоборот, которую практиковал политический консалтинг в 90-е. Краеугольный камень такого подхода – описать проблему на языке заказчика. В итоге идеологическая подоснова корежится в несвойственном ей понятийном аппарате, а пропаганда оказывается попросту плохой. То есть – неработающей. Последовательно, и до определенного срока эффективно обманывая заказчика, идеологи из 90-х выхолостили понятие идеологической работы, заодно чудовищно понизив ценность политической пропаганды.

Пропаганда всегда привязана к определенному, не сформированному ею самой, но чем-то внешним и недостижимым ее средствами, контексту. Более того, пропаганда тем более эффективна, чем более широко играет на поле, которое очерчено предварительной идеологической индоктринацией, но – не выходя за ее пределы.

Бессмысленно требовать от профессионального пропагандиста новых идей. Пропагандист – не их производитель, а потребитель идеологии. И важно, чтобы он четко осознавал границы своей роли.

Если пропаганда – это работа с содержаниями, которые предлагает ей наличный политический контекст, то идеология – это инструмент, предназначенный для работы уже с самим контекстом. Для описания этого различия, вероятно, уместно воспользоваться аналогией, предоставляемой древней китайской игрой Го. Выкладывая камни на расчерченное на квадраты поле, игрок может как сделать «большой» ход, так и «срочный». «Срочными» ходами игрок ввязывается в схватку с противником, тогда как противник в то же самое время может сделать ход совсем не там, где идет драка, незаметный ход и вроде бы никого отношения к происходящему на доске не имеющий. Но – обесценивающий результаты твоей победы и таким образом переформатирующий контекст игры, чтобы выиграть ее целиком. «Большой» ход способен радикально изменить контекст игры.

Идеологическая работа наиболее эффективна тогда, когда она работает с темами вне непосредственной политики, то есть не включенными здесь и сейчас в фокус политической борьбы. Дальнейшая политизация идеологических тем – это отдельная технология, не имеющая прямого отношения к идеологической работе как таковой.

Пропагандист же работает в кратком временном режиме, в ситуации уже вовсю идущей кампании. Идеолог работает впрок, готовя поля для кампаний будущего – причем так, чтобы когда на этих полях начнет разворачиваться кампания, она была выиграна.

Рабочий вопрос в России в середине XIX века был почти неактуален. Но уже в начале ХХ века стартовавшая индустриализация страны привела к тому, что фабричные рабочие стали новой, самостоятельной силой, не учтенной никаким прежним идейным контекстом, кроме марксистского.

Точно так же сейчас необходимо работать с социальными сдвигами, которые явятся последствиями модернизации, лишь начинающейся сейчас.

Источник: http://publications.ru/columns/Blog-realista/Ideolog-i-propagandist