Новое

«Прокрустова» бухгалтерия

На прошедшей неделе, в ходе дискуссий о грядущем урезании социальных расходов бюджета, Кирилл Никитин выступил в «Известиях» с основательной проповедью о пользе «жизни на свои».

Увы, он и те, кто разделяют его точку зрения, должны понимать, что эта позиция у нас наверняка обречена остаться гласом вопиющего в пустыне. Чем больше разрыв в уровне доходов между самыми богатыми и самыми бедными (а у нас в стране он неумолимо растет все последние годы), тем труднее провозглашать и проводить в жизнь любое «затягивание поясов». Рациональные доводы блекнут на фоне подсознательного ощущения несправедливости происходящего — почему закрывать дыры в госбюджете должен именно я, почему не «они», у которых «заводы, газеты, пароходы», а также яхты, зарубежная недвижимость и дети, обучающиеся в престижных зарубежных вузах?

Сама державная социалка воспринимается массовым сознанием в логике «наворовали-поделились», а любое ее урезание — как прискорбное (и наказуемое) нежелание продолжать делиться. Говорить на этом фоне о сбалансированности доходов и расходов бюджета, налогов и социальных выплат — в лучшем случае лить воду на мельницу этой вселенской обиды.

Нет смысла обсуждать правоту или неправоту отечественного обывателя в этом вопросе; важно лишь зафиксировать промежуточный вывод: урезание бюджетной социалки — экстремальная, крайне нежелательная мера, до которой без особой нужды лучше не доводить.

Почему, тем не менее, правительству приходится это делать сейчас — при цене нефти около $150 за баррель, при длящемся (хоть и медленном) экономическом росте и в отсутствие каких-либо видимых экономических потрясений?
Налицо расплата за ошибки планирования социальной политики в предшествующие годы.

История с материнским капиталом — наиболее модельный случай. Похоже, когда вводили эту меру, мало кто понимал, что 200 тыс. рублей на ребенка — это только начало больших бюджетных трат. Когда рождаемость таки начала расти, автоматически возник и начал расти дефицит мест в детских садах. Пришлось закладываться на строительство новых — а при нынешних строительных нормативах это практически невозможно сделать дешевле, чем по 500 тыс. за одно детское место (в одной только Мособласти, к примеру, до 20 млрд бюджетных рублей уходит в текущем году на детсады). Далее: население у нас городское, не очень-то здоровое, пьющее-курящее — процент детей, рождаюшихся больными или с отклонениями по здоровью, в новой генерации выше обычного. Для бюджета это означает гигантские затраты на детскую медицину — от перинатальных центров до детских поликлиник и семейных врачей, от льготных лекарств до новых стационаров для «массовых» детских заболеваний. А тем временем на подходе школы, детские площадки, спортивные секции…

Получается, выдав 200 тыс. рублей в расчете на ребенка «на руки», власти всех уровней дальше должны добыть где-то еще примерно в 10 раз больше денег в расчете на того же ребенка на всё остальное — на социальную инфраструктуру детства. И в большинстве случаев это уже неотменимые расходы — вынь да положь.

Почему обо всем этом не подумали, когда планировали и вводили материнский капитал? Может быть, не верили всерьез, что это сработает на повышение рождаемости. А возможно — мне эта версия кажется наиболее вероятной — не мыслили дальше, чем на один бюджетный год.

Нашим экономическим развитием уже многие годы управляют бухгалтера. Так повелось еще с позднеельцинских времен, когда государство едва сводило концы с концами. Даже и сейчас, во всей этой истории с урезанием бюджетных расходов, доминирует логика «сколько надо сэкономить», а не «чего мы хотим» или «что мы можем».

Бухгалтер — неплохой ревизор, но никудышный стратег. Любимое занятие русских бухгалтеров — включая самых высокопоставленных — резать сметы. Это считается признанным способом экономии денег и борьбы с коррупцией. В действительности всё ровно наоборот: если портному выдать не 100%, а, скажем, 80% ткани на костюм, скорее всего, он ее продаст, чтобы купить другую — больше, но дешевле; и он будет последним идиотом, если в процессе не вознаградит себя за труды.

Проект, профинансированный на 80% от номинала, — это не проект, это растрата. Если проект (или программа) называется «политика поддержки рождаемости» — ее урезание в данных пропорциях означает, что мы хотим получить в результате не 1.0, а 0.8 ребенка. Осталось позвать в консультанты Прокруста, чтобы решить, с какой стороны правильнее резать — от головы или от ног.

Вывод: перед тем, как принимать новые социальные программы, а равно и перед тем, как их резать, ответственным начальникам необходимо озаботиться просчетом сценариев дальнейших последствий принимаемых решений. В том числе — и в первую очередь — в аспекте грядущих бюджетных трат. Без этого суетливая «прокрустова» бухгалтерия не может привести ни к чему другому, кроме как к новым бюджетным дырам, растратам и воровству.

Источник: http://izvestia.ru/news/557201

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма