О говорящих дровах («Буратино»)

Где-то на прошлой неделе появилась новость про то, что в Италии нашли могилу Пиноккио — видимо, в порядке асимметричного ответа на найденный в России череп Ивана Сусанина. В связи с этим у меня появилось острое желание в какой-нибудь из ближайши выходных разобрать «Буратино»; но как подступиться к этой, вне всякого сомнения, культовой истории, я, честно говоря, не знал.

Выручил Павловский, предложивший на записи той самой передачи образы кота Базилио и лисы Алисы для характеристики нынешних президента и премьер-министра Украины. Разворачивая эту метафору, я осознал, что именно украинские события помогут нам понять, что же на самом деле произошло в сказке про говорящее полено.

В самом деле. Кто такой Буратино, ещё задолго до меня сообразили всякие рудневы: Буратино — это банальный гомосоветикус (совок, проще говоря), кое-как выдолбленный из суковатого полена по марксистско-ленинским лекалам (то есть понятно, да, что собутыльника папы Карло звали папа Фридрих). Карло же его и снабдил всем минимально необходимым — шапочкой, курточкой, башмачками и какой-никакой азбукой (т.е. дал какой-то уровень жизни и знания), и отправил дальше в школу (т.е. перестал быть руководящей и направляющей силой — поход в школу есть метафора Перестройки).

Разумеется, ни в какую школу Буратино не пошёл, а вместо этого загремел в кукольный театр (т.е. на бесконечный съезд народных депутатов).

Понятно, кто такой Карабас: он олицетворяет класс «крепких хозяйственников», которым де-факто принадлежала уже к тому моменту советская экономика (а значит — и весь цырк, т.е. «кукольный театр»). К этому же классу принадлежал и президент Кучма; поэтому для простоты будем считать, что Кучма и Карабас — одно и то же лицо.

Что такое нарисованный очаг, висящий на стене у папы Карло? Это — не более чем постер с рекламой какой-нибудь «кокаколы», привезённый в каморку из благословенного края (т.е. с Запада).

Откуда Карабас о нём знает? Да очень просто: когда Карабас был сам ещё не грозным карабасом, а маленьким буратиной, в его собственной каморке висел точно такой же. Как, наверное, и у каждого совка — в виде мечты о лучшей, глянцевой импортной жизни.

Известно же, как работает реклама: любую вещь она представляет не как просто вещь, а как ключ, открывающий дверь в иной, лучший, преображённый мир. Известно также, какое магическое действие на совков производил глянец реклам и витрины супермаркетов: они впадали в ступор и переставали думать о чём-либо ином, кроме как о возможности перейти из своего мира в тот.

Карабас-Кучма мечтал, что когда-нибудь он добудет ключ к двери, находящейся за холстом, и перейдёт по подземному ходу в этот лучший мир («Украина станет частью Европы»), и будет там директором кукольного театра, нового и светлого, с радостными куклами, а не грязного и облупленного, как сейчас… Но ключика у него не было, и где его искать, он не знал. И очень хотел узнать.

Как, впрочем, и Буратино. А также и все остальные герои сказки, за исключением только двух — собственно кота Базилио и лисы Алисы. Эти персонажи — «прагматики»; им никакой ключик не нужен, а нужно известно что. Они — символы сословия либерально-бандитских приватизаторов, специалистов по конвертации власти в собственность; сословия, к которому принадлежат также и Ющенко с Тимошенко; поэтому для простоты будем считать, что это они и есть — слепой кот (Ющенко с его «мордой льва») и хромая, но голосистая лиса (Тимошенко с её уголовным делом).

«Поле чудес» — это, конечно же, майдан. Раньше, в 90-е, он использовался как довольно простая разновидность лохотрона: грубо говоря, политическая борьба была тем, чем маскировали отъём у лохов их собственности (понятно же, что спор хозяйствующих субъектов — лисы и кота — за закопанные по деревом буратинины золотые есть лишь иллюстративный эпизод, и после него неизбежно примирение и новый альянс). Но в финале сказки именно это поле сыграло самую важную роль. В сказке, впрочем, сие осталось за кадром — как и вообще дальнейшее участие лисы и кота в перипетиях сюжета.

Ключевую же роль в нём играет история с ключиком.

Итак, что такое ключ в системе отношений потребительской цивилизации, мы уже выянили. Это практически любая вещь (точнее, товар). Товар маркируется модным брендом и предъявляется рекламной индустрией в качестве предмета, волшебным образом преображающего скучную и тоскливую реальность будней: как только ты вскрыл шоколадку или взял в руки пачку стирального порошка, к тебе моментально прилетает какое-нибудь волшебно-мультипликационное существо, а твои повседневные вещи становятся не просто чистыми, а блестящими и искрящимися. То есть, ключ не надо понимать железяку с выемками и бороздками: в роли ключа может выступить абсолютно любая вещь, сакрализованная посредством рекламных медиа. Так, в случае украинских буратин и барабасов соответствующим ключом оказался оранжевый шарфик.

В общем, как я понимаю, всю разводку с ключиком устроила тёплая компания из лисы, кота и… Черепахи Тортиллы.

«Тортилла» — это, конечно же, объединённый символ лидеров Запада. Её болото — это метафора «окна в Европу» (не случайно Питер выстроен именно на болоте). Сама черепаха со свитой лягушек — это образ Штатов и ориентированных на них государств Евросоюза. Разумеется, возможностью создавать (а равно и передавать кому-либо) подобного рода ключики монопольно обладают именно они.

Карабас-Кучма искренне надеялся, что ему удастся договориться с черепахой о передаче ключика (т.е. стать официальным флагманом европейского транзита Украины). На это же надеялся и Дуремар — символизирующий, разумеется, приблатнённый постсоветский бизнес и лично В.Ф.Януковича. Дуремар зарабатывал деньги главным образом на впаривании своим буратинам пьявок, вылавливаемых им из чудо-болота (т.е. на поставке совкам разного рода колониального ширпотреба), и тоже мечтал о том моменте, когда однажды вместо пьявки он выловит тот самый ключик — ибо и в его каморке висел постер с похлёбкой, когда он был маленьким буратиной.

Но Тортилла рассудила иначе.

Итак, хроника операции «майдан чудес» состояла в следующем. Тортилла вручает буратинке «ключ» к новой жизни (типа в Могилянку приезжает какой-нибудь фридом-фор-демокраси). Буратинко собирает корешню — Пьеро, Арлекина, Мальвину, Артемона (расшифровка всех этих персонажей ниже). Они вступают в долгую и мутную кампанию «кукольный театр без Карабаса», который на пару с Дуремаром за ними везде бегает и пытается их вернуть. Ситуация кажется патовой, но чья-то умная голова находит выход: надо идти в каморку к папе Карло (то есть — возвращаться к забытым со времён революции 17 года и организовывать народное сопротивление под левыми лозунгами по большевистским стандартам). Дальше, согласно сказке, наступает хэппи-энд, но… как именно, мы не знаем.

А дело было так. Подземный ход из каморки вёл не к новому театру, а прямо на майдан чудес, где и оказались все буратины в одно и то же время. Собравшись там, они обсудили антикукольный режим Карабаса-Барабаса, уголовное прошлое и манеры Дуремара, призывы Тортиллы немедленно перейти к новой жизни и… Прямо там, на поле, выбрали нового директора и генерального менеджера своего театра.

Надо ли говорить, что ими (за отсутствием других, сколько-нибудь компетентных в административных и финансовых вопросах лиц) стали кот Базилио и лиса Алиса!

Всё, что нам осталось — это прояснить символику оставшихся персонажей. Пьеро и Арлекин (бледный холерик и рыжий сангвиник) в каждом случае свои — у нас, скажем, идеальной парой такого рода раньше были Явлинский (пьеро) и Чубайс (арлекин); а сейчас в эту же модель отлично вписываются пьеро Яшин и арлекин Кашин. В украинской ситуации это больше всего похоже на коллективные воплощения Запада (арлекин-Тягнибiк) и Востока (пьеро-Базилюк). Запад с деревенской жестокостью издевается над Востоком и периодически опускает его; Восток ноет и заламывает руки в тоске о потерянном.

Мальвина — это собирательный образ «женского электората»: самодовольная, глупая и хамоватая, но при этом всё же весьма привлекательная хохлушка с кукольным личиком. Это она первая отказала в доверии Карабасу-Кучме (т.е. сбежала из театра) — очевидно, главным образом из-за того, что он её не устраивал с эстетической точки зрения.

Артемон — собирательный образ тех россиян, которые отправились стоять на майдан «за вашу и нашу свободу» — и лично советника президента Украины (а также, как известно, и советника президента сети закусочных «Ростикс») Немцова Бориса Ефимовича.

В сказке присутствует также и некоторый эрзац официальной власти: губернатор, пинчеры-полицейские и т.д. Понятно, что под этими псевдонимами фигурально изображена путинская Россия; не случайно Карабас в ситуации, когда куклы начинают массово от него линять, бежит к этому самому губернатору с воплем «сироту обижают»… И тот честно предоставляет помощь (оказавшуюся, впрочем, излишней).

Вот, собственно, и всё. Остаётся только вопрос о том, откуда я взял про нового директора театра — в сказке-то это, по понятным причинам, осталось за кадром… На самом деле, меня давно, ещё с детства, мучал этот вопрос: ну хорошо, избавились они от директора, сделали свой собственный театр — а кто организует антрепризу? Кто продаёт билеты? Кто занимается бухгалтерией? Кто отвечает за кадровый состав труппы? Это говорящее полено? Старый алкоголик Карло? Пудель Артемон?

Очевидно, что это должен быть кто-то опытный. И это не мог быть никто, кроме кота и лисы. Они имели опыт сотрудничества с Карабасом, но при этом не были замечены в насилии над куклами и не имеют, как Дуремар, отрицательной репутации в глазах прудового сообщества. А та история с закопанными золотыми — кто нынче без греха? И потом: никто ведь не заставлял Буратино закапывать золотые, он сделал это сам, добровольно и с песней…

Черепаха Тортилла может быть довольна. Какая, в сущности разница, кто нынче пилит бюджеты обновлённого кукольного театра, пока радостные буратинки пляшут на сцене польку «Карабас». Главное, что возможность выдать в случае чего новый ключик очередному буратине всегда остаётся у неё…

…а про нос всё украинский писатель Гоголь уже без меня рассказал.